Даниловский район

Современный Даниловский район занимает 1259,6 га, в нем проживает 93 239 человек. Даниловский район был образован 15 июня 1995 года путем объединения округов «Даниловский», «Симоновский» и «Павелецкий» (распоряжение мэра Москвы № 261-РМ от 24.05.95 г.).

Даниловский район входит в состав 16-и районов Южного административного округа города Москвы. На территории района насчитывается 87 улиц и 2 станции метро (Автозаводская и Тульская).

Развитая инфраструктура позволяет назвать его «городом в городе»: большое количество промышленных предприятий, известных на весь мир, такие как: ЗиЛ, фабрика Новая Заря, «Гознак» и другие, крупные торговые центры, рынки, предприятия питания, детские образовательные учреждения, стадионы и клубы по интересам, учреждения здравоохранения.

История района

Даниловское

Этот район Москвы получил своё название от села Даниловского, более известного как Даниловская слобода, стоявшего в пяти верстах от Боровицкого холма, вниз по течению Москвы-реки, при впадении в неё правого притока — небольшой речки (с XVI в. фиксируется её название «Даниловка»). Археологические раскопки 1980-х годов показали существование здесь во второй половине X — начале XI в. посёлка, занимавшего оба берега Даниловки. Это был один из древнейших пунктов славянской колонизации в Подмосковье. Материалы свидетельствуют, что жизнь селения продолжалась и в XII-XIII вв.

В литературе долгое время считалось, что именно здесь московский князь Даниил Александрович, сын Александра Невского, в конце XIII в. основал монастырь, первый из известных нам московских обителей. Однако последние исследования показали, что древнейший монастырь в Москве располагался не в районе Даниловского, как полагали исследователи, а гораздо ближе к московскому Кремлю — примерно в районе современного храма Христа Спасителя.

Само же село Даниловское действительно существовало в XIV-XV вв., что подтверждается археологически. В середине XV в. оно впервые упоминается в актовом материале. Описывая границы юрисдикции московских городских властей при разборе уголовных преступлений, известный источник того времени — так называемая «Запись о душегубстве» указывает: «А на Москве на носаде лучиться душегубьство за рекою за Москвою, ино к тому и Даниловськое…» Таким образом, в этот период село являлось ближайшим московским пригородом, находившимся во власти московских наместников — наряду с такими близкорасположенными к городу селами, как Дорогомилово, Семчинское, Напрудное и Сущёво.

На рубеже 1550-1560-х годов по решению Ивана IV и митрополита Макария здесь строится Даниловский монастырь. Он был возведён с целью создания в Замоскворечье системы монастырей — «сторож», призванных оповещать о нападении татарских ратей с наиболее опасной южной стороны.

При этом несомненно, что для выбора места обители в первую очередь учитывались стратегические условия местности. Речка Даниловка составляла единую линию с участком Москвы-реки, текущей от Симонова монастыря почти прямо на запад. Сюда же, к её впадению, сходились и сухопутные дороги на юго-восток. До XIX в. сохранялась отдельная Даниловская застава и два моста через Москву-реку — с монастырской и сельской стороны (на месте последнего и сейчас существует мост). При этом в XVIII в. дорогой через монастырь пользовались мало — рядом, через село, проходила «новая» основная трасса — Серпуховская. Даниловская же дорога тянулась по-над берегом от самого Кремля и сохранялась как рудимент. Однако для средневекового периода она очень характерна, поскольку позволяла, миновав возвышенную левую сторону берега Москвы-реки, выйти в широкое южное предполье Замоскворечья. Очевидно, что именно эту переправу и защищал монастырь.

Жизнь Даниловой слободы в XVIII в. все теснее смыкалась с растущим городом. По переписи 1715—1716 гг., при монастыре находились скотный двор, двор священника кремлёвского Благовещенского собора, в котором жил «человек ево», и дворы монастырского слуги, конюха и плотника, где проживало 15 человек. Рядом было село Даниловское, «а в нём церковь Воскресения Христова», около которой находились 3 двора церковных служителей и двор «прядилщика канатного заводу» (этот завод был основан возле монастыря в 1710 г. по указу Петра I) с населением в 18 человек. В селе же было 9 крестьянских дворов (53 человека) и 14 бобыльских (58 человек). Кроме того, отмечалось, что, на «земле ж Даниловского монастыря построены дворы разных всяких чинов людей, а оброку они с тех дворов по указу великого государя платят в Монастырский приказ, а в Даниловском монастыре они не ведомы, а что числом тех дворов и кто имени в тех дворех жители, о том их неведомо ж».

На планах того времени можно заметить ряд строений вокруг Данилова монастыря. Так, на плане Москвы 1735 г. между монастырём и Спасской заставой, ближе к Новоспасскому мосту, показаны кирпичные заводы. Вдоль речки Даниловки также изображены кирпичные заводы и живодёрные дворы, растянувшиеся вдоль берега в 2 верстах от жилья и в 40 метрах от Серпуховской дороги. На карте 1767 г. от Новоспасского моста к Данилову монастырю простиралось пустынное поле до самой Серпуховской заставы с четырьмя маленькими квадратами строений подле обители. Между ручьём, который впадал в Москву-реку восточнее монастыря (теперь на этом месте железнодорожные пути Павелецкой дороги), и Дубининской улицей на участке загородного двора генерал-прокурора А.И. Глебова обозначена Павловская больница с деревянными зданиями и обширным парком, заканчивавшимся на востоке двумя прудами. В эти годы были разработаны проекты строительства плотины на реке Даниловке у стен монастыря, так и не осуществившиеся.

Секуляризация монастырских владений в 1764 г. коснулась и Даниловского: оно перешло в ведение Коллегии экономии. Судя но «Экономическим примечаниям» 1766 г., село описывается как «Ведомства Коллегии экономии бывшего владения… Данилова монастыря». Здесь имелось 37 дворов, проживало 115 мужчин и 121 женщина. Селение занимало 34 десятины, пашня составляла 111 десятин, сенные покосы — 311 десятин, неудобья — 31 десятину. «Село по обе стороны Большой Серпуховской дороги и на правом берегу Москвы-реки и па левой стороне Кадашевского оврага. Церковь каменная святого благоверного князя Даниила, во оном селе состоят разных чинов люди и суконная фабрика купца Василия Андреева сына Киреева, на которой в действии 24 стана, а на оных делаются российские сукна и продаются в суконном ряду, работают наемные люди». Здесь же упоминались и «кирпичные заводы разных содержателей». Территория владения определялась «по обе стороны» Камер-Коллежского вала, в неё также входило кладбище, при котором «деревянная церковь Сорока святых мучеников и дворы церковнослужителей».

Упоминаемая каменная церковь была построена на месте деревянной Даниила Столпника в 1699 г. на средства некоего Фёдора Васильева. В 1722 г. в ней было указано 4 престола: Воскресенский — главный, Петра и Павла, св. Николая и пророка Илии. Следует отметить, что в 1834 г. купец Иван Назарьевич Рыбников построил ныне существующий храм того же имени, но несколько на другом месте, ибо старая церковь стояла на древнем кладбище. Новый храм был освящён в 1837 г., причём был прибавлен ещё придел Иоанна Златоуста. По преданию, неподалеку от монастыря находилось древнейшее в Москве иноверческое кладбище, при строительстве монастырских стен были использованы взятые с него надгробные плиты XVI в. с надписями на латинском, немецком, английском, итальянском и армянском языках. Во время эпидемии чумы 1771 г. у стен монастыря открылось кладбище (до нашего времени не сохранилось), на котором хоронили не только тех, кто умер в карантине, но и тела, собранные в окрестностях обители. По некоторым данным, существующее Даниловское кладбище тоже основано монастырём. 31 декабря 1772 г. на этом кладбище была освящена деревянная церковь священномучеников Херсонских. Впоследствии, с 1829 по 1838 г., здесь на средства известного благотворителя С.Л. Лепёшкина выстроили каменный храм Сошествия Святого Духа с приделом мучеников Херсонских и Успения Анны, который в начале XX в. был расширен и великолепно отделан.

В 1782 г. вблизи монастыря через Москву-реку был наведён «живой» мост, то есть связанный из бревён и лежавший на поверхности воды, а в 1805 г. здесь построили каменный Данилов мост, возле которого установили отметку уровня воды — так называемый «московский нуль».

В 1785 г. все свободные земли вокруг монастыря передали городу под застройку жилыми домами, однако формально в черту города сама слобода включена не была, и поэтому она сохранила некоторые выгонные и огородные участки. В начале XIX в., когда вид Даниловской местности столь идиллически был описан Н.М. Карамзиным в «Бедной Лизе», — это по сути дела уже городская промышленная окраина с множеством частновладельческих заводов.

После 1797 г. Даниловское было передано в ведение Коломенского приказа Удельного ведомства. По данным 1816 г., в нём значилось 16 семей, 33 души мужского пола, 41 женского, а в 1850 г. — 13 семей, 26 мужчин, 43 женщины. В 1859 г. здесь отмечены церковноприходское училище, богадельня и 1 завод.

В пореформенные годы судьба селения резко изменилась. По переписи 1869 г., здесь проживали 41 мужчина и 62 женщины. Данные 1877 г. отмечают тут 18 хозяйств, а во владении крестьян находилось 125,3 десятины земли (сколько и до реформы 1861 г.), т.е. на одну ревизскую душу приходился крупный по местным меркам надел в 3,4 десятины. В 1870 г. даниловские крестьяне продали из своего владения огороднику Одинокову 5 десятин за 4 тыс. рублей и этими деньгами полностью выкупили у казны всю свою общинную землю. С этого момента они стали активно продавать и сдавать её в аренду (за 1872—1877 гг. здесь был зарегистрирован 141 случай сдачи земли в аренду под строения).

Землю продавали как своим односельчанам, так и посторонним. В 1870 г. 14,5 десятин земли было продано московскому купцу 1-й гильдии Василию Ефремовичу Мещерину, который ещё в 1867 г. основал тут бумагопрядильную, ткацкую и ситценабивную фабрику (Даниловскую мануфактуру). Со временем количество фабрик и заводов близ Даниловского быстро возрастало. Описание 1884 г. отмечает здесь одну бумагокрасильную фабрику, 2 завода (клеевой и мыльный), сенной склад. По данным 1911 г., кроме Даниловской мануфактуры, на которой работало 5310 человек, существовали ещё обойная фабрика О.Д. Алпатовой (основана в 1849), чесальная и шерстопрядильная фабрики «Товарищества Даниловской камвольной прядильни» (1884), кожевенный завод Дементи (1896), скорняжно-сырейная фабрика С.Л. Герасимова (1907). Кроме того, уже непосредственно на территории города, на Даниловской улице, располагались чугунно-литейный и механический завод Гоппера (1847) — позднее электромеханический завод им. Владимира Ильича, столярно-паркетная фабрика Ганзен (1904), суконная фабрика Г.П. Котова (1876), бетонный завод Рубинштейна (1910).

По данным 1899 г., в селе зафиксировано 95 изб, жили 1293 мужчины и 523 женщины. Крестьяне занимались огородничеством (на землях, где Москва-река с южного направления поворачивала на запад, а затем опять на юг) и разной торговлей. Всего этим было занято 173 семьи, причем 37% из них имели наёмных рабочих (в среднем 10 рабочих на одну семью).

Активная продажа крестьянами своей земли привела к тому, что уже в начале 1900-х годов по ходатайству трёх оставшихся членов Даниловского крестьянского общества оно было упразднено. Образовался подмосковный пригород под названием Даниловская слобода. В 1901 г. часть её (по левую сторону Серпуховского шоссе) отошла к городу. В то же время продолжился рост пригорода за счёт уездной земли. На земле крестьян деревни Нижние Котлы возникла фабричная Нижнекотловская слобода. С 1900 г. пошла под застройку удельная и частновладельческая земля в районе Михайловской и Скотопрогонной (ныне М. Тульской) улиц. Здесь сформировался район мелкой и средней владельческой застройки. Благоустроенность Даниловской слободы была крайне низкой. В 1897 г. земство устроило здесь освещение, но через десять лет фонари были сняты. Хотя большинство улиц было замощено булыжником, качество покрытия было таким низким, что, например, Скотопрогонная улица в сырую погоду делалась совершенно непроходимой. Из-за невозможности пользоваться городским водопроводом жители брали воду из колодцев, не очень чистую, к тому же вблизи колодцев находилось кладбище. Для сброса нечистот использовались соседние овраги. Единственная больница на 82 койки с двумя врачами находилась при Даниловской мануфактуре и предназначалась только для фабричных работников, причём качество медицинской помощи в ней было весьма невысоким.

В 1905—1906 гг. Даниловская слобода, Даниловская мануфактура и прочие фабрики этой местности, оставаясь административно в составе Московского уезда, в полицейском отношении перешли в ведение городской полиции, а в 1910 г. вся Даниловская слобода окончательно вошла в состав Москвы. В дальнейшем её история является частью внутренней истории города Москвы.

Хавская слобода

К западу от монастыря, у линии Камер-Коллежского вала, находилась Хавская слобода, происхождение названия и занятия жителей которой остаются неясными. Её местоположение определялось современными Серпуховским валом и улицей Лестева.

Стрелецкая слобода

Сравнительно рано по соседству с Даниловым монастырём возникают стрелецкие слободы. Об одной из них напоминают Дербеневские улица, набережная и переулки. Центром здешней стрелецкой слободы являлась церковь Николая Чудотворца «в Дербенском, в Ольховце в новой стрелецкой слободе в Петрове приказе Красного». По документам она известна с 1635 г., а каменной значится с 1715 г.

Кожевники

Самой восточной из замоскворецких слобод являлись Кожевники — слобода, где жили мастера этой специальности. О ней ныне напоминают Кожевнические улица и переулки. Слобожане поселились здесь, на низменном правом берегу Москвы-реки, ниже по течению от города, с тем чтобы отходы их производства не загрязняли реку. Впервые слобода упоминается в известии о московском пожаре 1547 г. По данным 1630 г., в ней считался 51 двор. Население слободы было почти стабильным — в 1653 г. в ней было отмечено 74 двора. Всего же в Москве этого времени считалось около 200 кожевников. При этом более половины из них (около 140) были сапожниками. Упоминаются также рукавичники, подошевники.

Средневековым мастерам не были чужды веяния моды. Так, митрополит Даниил, осуждая в XVI в. московских франтов, писал, что они заказывали «сапоги вельми червлены и малы зело, якоже и ногам своим велику нужду терпети от тесноты съгнетениа их». Помимо изготовления сапог и рукавиц кожевники также выделывали всевозможные виды конской сбруи. Сёдла московской работы высоко ценились на Востоке, а для вывоза в Крым специально выделывались седла «крымские». Слобода благополучно дожила до начала XVIII в., когда слободской уклад жизни начал быстро разрушаться. Но кожевенное производство ещё долго определяло характер этой местности. Достаточно сказать, что в XVIII в. из 19 московских кожевенных заводов 17 находилось в Кожевниках. Это же соотношение сохранялось и в XIX в.: из 13 заводов 11 работали здесь.

Приходскими церквями кожевников являлись Успенская и Троицкая. Первая из них стояла почти на берегу Москвы-реки, там, где сейчас находятся подступы к Новоспасскому мосту. Другая, Троицкая, сохранилась до сих пор во 2-м Кожевническом переулке. Как деревянная она документально известна с 1625 г., но, судя по всему, существовала и раньше.

Симонова слобода

Ещё одним селением в этом районе являлась Симонова слобода, возникшая по соседству с Симоновым монастырем. Эта обитель была основана в 70-е годы XIV в. на левом возвышенном берегу Москвы-реки. Его основателем стал племянник Сергия Радонежского Фёдор (в миру Иван), выходец из обедневшего рода, переселившегося в Москву из Ростовского княжества. Став взрослым человеком, Фёдор, по примеру дяди, решил основать свою обитель. В этом его поддержал великий князь Дмитрий Донской, уговоривший Сергия отпустить своего племянника, и по совету которого Фёдор основал обитель на месте, называвшемся «Симоновым», в трех-четырех километрах от тогдашнего города. Выбранное место, возвышавшееся над обширными заливными лугами, было очень удобно для наблюдения за движением по Москве-реке и Коломенской дороге, ведущей в направлении Кремля.

С самого возникновения Симонов монастырь пользовался исключительным покровительством великого князя и бояр, «которые даяху имения много, злато и сребро» на строительство обители. Уже основатель монастыря игумен Фёдор стал очень близким лицом к семье великого князя. Он неоднократно ездил с дипломатическими поручениями в Литву и Константинополь, где, между прочим, сумел выхлопотать для своей обители ставропигию (непосредственное подчинение монастыря лично патриарху). Позднее Фёдор стал ростовским архиепископом и был им до своей кончины в 1394 г. Его память чтится Русской православной церковью как угодника божьего. Тесные связи монастыря с великокняжеской властью сохранялись и в дальнейшем.

Не менее значительным было влияние Симонова монастыря и на церковные дела. Достаточно упомянуть всего двух церковных деятелей, вышедших из стен этой обители. Следующим после Фёдора игуменом Симонова монастыря был избран инок Кирилл. Но вскоре он покидает пост игумена и живёт в монастыре как простой инок. Легенда рассказывает, что однажды во время молитвы Кириллу явилась Богородица, приказавшая ему следовать в далёкий вологодский край — на Белоозеро и основать там свою обитель. Тогда Кирилл вместе с бывавшим в тех местах иноком Ферапонтом, взяв с собой икону Богоматери, отправился на Белоозеро. Там он воздвиг знаменитый впоследствии Кирилло-Белозерский монастырь. Неподалеку устроил свою обитель и Ферапонт, основавший Ферапонтов монастырь. После кончины Кирилл и Ферапонт были причислены к лику святых.

Первоначально обитель была основана на том месте, где сейчас находится церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове (Ленинская слобода, 26). Через несколько лет после своего основания монастырь был перенесён на новое место, на четверть версты севернее старой обители. Существует предание, что на новое место указал сам Дмитрий Донской, так как оно было удобно для обороны подступов к Москве и располагалось на стратегически важном направлении.

По одному из преданий, земли, на которых возник монастырь, принадлежали князю Стефану Васильевичу Ховрину, потомку императора Мануила Комнина и предку Ховриных и Головиных, личности больше легендарной, чем реальной. По легенде, в конце XIV в. Стефан Ховрин прибыл в Москву, получил здесь земли и отдал их под строительство монастыря. Позже он постригся в нём под именем Симон. Однако достоверные сведения о связи этого рода с обителью относятся лишь к XV-XVI вв. Документально же урочище Симоново стало упоминаться после основания здесь Симонова монастыря.

В 1379 г. в обители был заложен каменный собор во имя Мления Пресвятой Богородицы, который был освящён в 1405 г. и по своему великолепию почитался единственным в своем роде в Москве. Старый монастырь не был разрушен, а оставался существовать с церковью Рождества Богородицы и кельями для иноков под названием Симоновского старого монастыря. Он находился в зависимости от новой обители, а во времена Ивана Грозного существовал отдельно. Старая обитель служила усыпальницей для иноков нового Симонова монастыря. По преданию, в 1380 г. здесь были захоронены герои Куликовской битвы, иноки-воины Александр Пересвет и Родион Ослябя. Жили здесь и старцы-молчальники. К XVIII в. церковь Рождества Богородицы стала приходской.

В юности, в хлебне Симонова монастыря, трудился святой Иона, ставший впоследствии первым митрополитом, поставленным на Руси без согласия константинопольского патриарха. В память о нём в обители существовал обычай раздавать всем богомольцам монастырский хлеб из трапезной. В начале XVI в. здесь жили инок Вассиан (в миру — князь Василий Иванович Патрикеев), выходец с Афона Максим Грек. Из стен монастыря вышли митрополиты московские и всея Руси: Геронтий (с 1472 г.), Варлаам (с 1511 г.), Зосима (с 1490 г.); патриархи: Иов (с 1589 г., первый российский патриарх) и Иосиф (с 1642 г.), бывшие до этого архимандритами Симоновской обители.

За несколько столетий своего существования монастырь стал одним из крупнейших землевладельцев в России. К 1764 г. он владел около 12 тыс. крестьян, и к нему было приписано несколько мелких монастырей и пустыней. При секуляризации монастырских земель за ним были оставлены лишь луг под горою, Сергиев пруд и покосы за Тюфелевой рощей в окрестностях обители. При этом он был отнесён к обителям первого класса. Однако в этом качестве он просуществовал недолго. В 1771 г. в Москве началась эпидемия чумы, часть монахов перевели в Ново-Спасский монастырь, а в Симонове был устроен карантин. К концу эпидемии в живых остались немногие иноки, обитель угасла, поэтому её штат перевели в Богоявленский монастырь. В 1788 г. по приказу Екатерины II монастырь был упразднён с учреждением в его стенах госпиталя.

Однако вскоре обер-прокурор Святейшего Синода А.И. Мусин-Пушкин, прославившийся открытием «Слова о полку Игореве», по совету новгородского митрополита Гавриила решил ходатайствовать перед Екатериной II о восстановлении древней отечественной святыни, и обитель была возобновлена 6 мая 1795 г.

В первой половине XIX в. славился симоновский распев, который так понравился Николаю I, что он хотел ввести его в других храмах. Окончательно ансамбль Симонова монастыря сложился к середине XIX в. До революции 1917 г. в монастыре были храмы: собор Успения Пресвятой Богородицы 1543—1549 гг., церковь Всемилостивого Спаса над западными воротами 1593 г. (по ней монастырь иногда именовался Спасо-Симоновским), больничная церковь св. Николая над восточными воротами 1834 г., церковь Тихвинской иконы Богоматери при трапезной XVII в., церковь Александра Свирского 1700 г., церковь Александра Невского и Иоанна Цареградского во втором ярусе колокольни, построенной в 1835—1839 гг. в северной ограде архитектором К.А. Тоном (высота 99,6 м, была на 12 м выше колокольни Ивана Великого). Монастырь окружала каменная ограда с пятью башнями (Сторожевая, Тайницкая, Дуло, Кузнечная и Солевая), возведёнными в XVI-XVII вв. Башни были покрыты черепицей, на двух башнях на вызолоченных шарах были установлены ангелы, на остальных — флюгера. В ограде было устроено трое ворот: главные западные служили для входа и въезда в монастырь, северные под колокольней служили для входа в собор, восточные — для входа в монастырский сад. На территории монастыря, в западной части, были расположены два плодовых сада (настоятельский и братский), по всему монастырю были разбиты дорожки, обсаженные деревьями, на открытых площадках были установлены солнечные часы.

В Симонове монастыре имелся большой некрополь. В соборе были похоронены Стефан Васильевич Ховрин и многие Ховрины-Головины, сын Дмитрия Донского Константин (в иноках Кассиан, 1430), крещеный касимовский царевич Симеон Бекбулатович (в иноках Стефан, 1616). Кладбище находилось у восточной ограды, за Успенским собором и Тихвинской церковью. Там были похоронены: писатель С.Т. Аксаков (1859) со своими родными, друг А.И. Герцена историк В.В. Пассек (1842 г., был похоронен бесплатно за то, что написал историю Симонова монастыря) с детьми, композитор А.А. Алябьев (1851) с родными, поэт Д.В. Веневитинов (1827) со своими родственниками, известные издатели С.А. и Н.С. Селивановские, писатель и издатель журналов Максим Невзоров (1827), дядя А.С. Пушкина В.Л. Пушкин (1821) и зять поэта Л.Н. Гартунг (1877), коллекционер А.П. Бахрушин (1904) и многие другие выдающиеся деятели отечественной истории и культуры.

Однако постепенно обитель приходила в упадок, и в конце XIX — начале XX в. Симонов монастырь стал уже одной из самых малопосещаемых московских обителей. Он был закрыт в 1923 г., а на его территории был организован музей, который существовал с 1923 по 1930 г. (находился в новой трапезной). Освободившиеся монастырские помещения отдали под жильё для рабочих Симоновской слободы, в них разместили 300 семей. Несколько храмов оставались действующими. В 1929—1930 гг. здесь работал известный реставратор П.Д. Барановский, который пытался организовать здесь работу по созданию филиала Исторического музея — Музея военно-крепостной обороны (на базе музея бывшего Симонова монастыря), принимая активное участие в спасении древних памятников обители.

Но эта деятельность была уже обречена. Уничтожали Симонов монастырь постепенно. Последний храм был закрыт в мае 1929 г. Памятники на монастырском кладбище сохранялись до ноября 1928 г., а затем некрополь был снесён, и на его месте разбили сквер. В конце июля 1929 г. приступили к разборке колокольни. Январь 1930 г. стал роковым для древней обители. 23 января был взорван Успенский собор, разрушена церковь Александра Свирского, Сторожевая и Тайницкая башни и часть стены. На следующий день 8 тыс. рабочих Ленинской слободы участвовали в разборке развалин Симонова монастыря. В сентябре приступили к разборке Никольской церкви. Летом были сломаны водяные ворота XVI в., постепенно разбирали монастырскую стену. Позже была разобрана Спасская церковь. На месте большей части монастыря в 1932—1937 гг. архитекторы братья Л.А., В.А. и А.А. Веснины построили Дворец культуры Пролетарского района (в дальнейшем ЗИЛа). Из всего некрополя были перезахоронены только С.Т. Аксаков с сыном Константином и Д.В. Веневитинов (теперь их могилы находятся на Новодевичьем кладбище).

Вскоре после основания Симонова монастыря по соседству возникла подмонастырская слободка, которая располагалась между старым и новым монастырями. Письменные сведения о слободе появляются в 30- 40-е годы XVI в., когда здесь упоминается подмонастырское сельцо Коровье (или Коровничье). Оно имело все признаки монастырской слободы. В XVII в. село чаще упоминается как слобода.

Судя по жалованной грамоте 1543 г., основное население сельца Коровьего составляли монастырские крестьяне и различные служебники (кузнецы, конюхи, повара и т.д.). По писцовому описанию этого времени, в сельце Коровьем имелось 37 дворов, в которых жили посошники, дневные и ночные сторожа, воротники, плотники, кузнецы, квасовары, сапожники и «всякие деловые люди». В 50-60-е годы XVI в. сельцо было приписано к посаду, или иными словами население слободы вместе с посадскими людьми (которые распределяли посадское тягло и службы) должно было платить другие государственные подати. В связи с этим жизнь в сельце пришла в упадок, дворы опустели (в 1565 г. здесь было уже 22 двора).

Положение изменилось с введением опричнины 5 января 1565 г. Слобода была отписана от посада, а 1 августа 1565 г. на сельцо Коровничье властями обители от Ивана IV была получена тарханная и заповедная грамота, освобождавшая население сельца от главных налогов: дани, пищальных денег, городового дела, посошных служб, поставки подвод и других.

Смута начала XVII в. привела к разорению Симонова монастыря и его слободы. По жалованной грамоте 5 ноября 1613 г., выданной царём Михаилом Фёдоровичем, подмонастырская слободка Коровья с деревнями снова освобождалась от главных налогов. В то же время слобода несла и тягостные повинности, из которых самой трудной был отвод дворов для постоя ратных людей (весной 1648 г. в слободе были размещены драгуны, которые нанесли серьёзный урон хозяйству жителей). По переписным книгам 1646 г., в служней слободе Симонова монастыря показано 30 дворов, из них 1 двор попов, 12 — слуг, 16 — конюхов и поваров, 1 монастырский (в нем 7 человек дворников, рыбников и огородников). По переписным книгам 1678 г., в служней слободе Симонова монастыря имелось 74 двора (в них 198 человек), из них 1 двор монастырский (в нём 7 человек), 30 — служних (99 человек), 39 — служебников (90 человек), 3 — отставных слуг (3 человека), 1 — пустой. По переписной книге 1704 г., количество дворов в слободе составляет 77 (в них 182 человека), в которых кроме слуг названы также ремесленники: плотник, оконнишник, портной, сапожник, солодовник, повар. В 1764 г. после секуляризации монастырских владений Симонова слобода перешла в ведение Коллегии экономии. В описании, составленном по этому поводу, отмечалось, что её жители живут хорошо и имеют довольный заработок в Москве.

Однако к концу XVIII в., вместе с общим упадком обители, население слободы начинает сокращаться — повлияла на это и моровая язва 1771 г. В это время в слободе насчитывалось лишь 60 дворов. К XIX в. здесь зафиксировано всего 20 дворов монастырских штатных служителей, священнослужителей церкви Рождества Богородицы, и загородных домов москвичей.

После прокладки Камер-Коллежского вала в 1742 г. Симоново оказалось на границе Москвы. Здесь возникает Симоновская застава (упразднена в 1842 г.). Однако официально Симонов монастырь и его слобода всё ещё оставались за городской чертой, да и носила эта местность сельский характер. В 1735 г. на Симоновском валу, севернее монастыря был построен Гранатный двор (располагался примерно на месте домов № 22—26 по Симоновскому валу). Он представлял собой прямоугольник с бастионами по углам и в центре и состоял из шести погребов. До 1917 г. здесь находились пороховые склады. Графическое изображение Симонова монастыря и его слободы впервые показано на плане города Москвы 1739 г., составленном Иваном Мичуриным.

С 1806 г., когда Камер-Коллежски вал стал служить полицейской границей города, Симонов монастырь со своей слободой оказался включенным в Таганскую часть. С 1864 г. Камер-Коллежский вал официально был объявлен границей города.

В начале XIX в. Симонов монастырь с окрестностями становится одним из любимых мест загородных прогулок москвичей. Этому во многом способствовала повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза», написанная в 1792 г. За Симоновской заставой, у дороги в деревню Кожухово, находился Сергиев пруд, по преданию, вырытый при участии Сергия Радонежского. Местные жители верили в целительную силу его воды. В день Преполовения ежегодно при стечении народа выходил сюда настоятель монастыря с братнею и крестами для освящения воды по общему уставу. Н.М. Карамзин, который любил иногда здесь гулять, именно в этом пруду «утопил» главную героиню своей повести. По словам современников, у ничем не повинного Лизиного пруда по вечерам гуляли толпы влюблённых. Все деревья, растущие вокруг пруда, были исписаны почитателями Карамзина. В XX в. по Лизиному пруду получили названия Лизина площадь, Лизин тупик и станция Лизино железной дороги. Пруд засыпали постепенно, окончательно он исчез после 1932 г. (ныне на его месте высится административное здание завода «Динамо»; Ленинская слобода, 13).

Здешние гулянья были настолько популярными, что описание этой местности можно встретить на страницах произведений многих писателей XIX в.: М.Н. Загоскина, Н.Д. Иванчина-Писарева, И.И. Лажечникова, М.Ю. Лермонтова, А.И. Герцена.

Другим местом загородных прогулок москвичей стала соседняя Тюфелева роща. Она находилась на месте автозавода имени И.А. Лихачёва. Роща издревле принадлежала великим князьям, была заповедной, состояла, в основном, из сосен. За рощей вдоль берега Москвы-реки тянулись озёра: Постылое, Чёрное, Болотное и др., которые с лугом принадлежали Симонову монастырю. Роща была местом царской охоты, и при Алексее Михайловиче там был небольшой охотничий домик. После Кожуховского похода в Тюфелях жил князь-кесарь Ф.Ю. Ромодановский. В XVIII в. Тюфелева роща продолжала оставаться местом царской охоты. В 1797 г. «Тюхольская дача», в которую входили часть рощи и земли, отобранные у Симонова монастыря, была отдана в собственность архитектору Н.А. Львову для устройства опытной землебитной школы (он занимался также разработкой торфа на Сукином болоте). Здесь была выстроена целая землебитная усадьба, некоторые из этих зданий сохранялись вплоть до 1930-х годов. После смерти Н.А. Львова в 1803 г. этот участок земли неоднократно продавался, в XIX в. здесь были выстроены летние дачи. Другая часть рощи принадлежала Цельному ведомству и крестьянам деревень Кожухово и Дубровка.

В Симоновой слободе в XIX в. появляются загородные дачи москвичей, игравших заметную роль в культурной жизни Москвы. Около 1806 г. здесь приобрёл участок известный издатель С.А. Селивановский (1772—1835), а к 1810 г. рядом владел землёй издатель и коллекционер Платон Петрович Бекетов (1761—1836), двоюродный брат И.И. Дмитриева, родственник Карамзина. На даче Бекетова до конца века существовала беседка и грот бедной Лизы. После смерти Бекетова дача перешла к издателю Н.С. Селивановскому, а потом к его вдове Евгении Антоновне (1817—1896). Здесь в разное время бывали: И.И. Дмитриев, К.Ф. Калайдович, М.П. Погодин, И.М. Снегирёв, М.С. Щепкин, В.Г. Белинский и др.

Однако дачная жизнь в здешних местах продолжалась относительно недолго. Промышленное строительство в конце XIX — начале XX в. существенно изменило облик района Симонова монастыря, а сама слобода превращается в рабочий посёлок, который стал именоваться коротко — Симоновка.

На лугу под монастырём и на его земле в 1891—1893 гг. обществом Московско-Казанской железной дороги была построена товарная станция Симоново, железнодорожная ветка к которой шла от Перова. Здесь же, на самом берегу Москвы-реки были устроены нефтяные и керосиновые склады обществ «Нобель» и «Ока».

В 1892 г. бывшее владение Львова как удобное для основания промышленного предместья города купил у В. А. Дашкова П. П. Дервиз, сын известного железнодорожного магната П.Г. Дервиза. На его земле были основаны: склады Восточного общества, склады Русского для внешней торговли банка, котельный завод инженера А.В. Бари. Далее, вниз по Москве-реке находился завод Русского общества трубопрокатных заводов, основанный в 1896 г. А. Гадам, стекольный завод, кожевенно-лайковый завод торгового дома «Тимистер и К°», основанный в 1910 г. В июле 1899 г., напротив завода Бари, на месте дачи Селивановского, был основан электромеханический завод. Строило его бельгийское Центральное электрическое общество в Москве. 2 февраля 1901 г. состоялся торжественный пуск завода. В 1906 г. завод перешёл в руки русского электрического общества «Вестингауз». В 1913 г. завод был продан Русскому электрическому акционерному обществу «Динамо», после чего перенял его имя. В конце Тюфелевой рощи в 1896 г. был основан кожевенный завод «Волк и К°», рядом находился химический завод Русского акционерного общества «Шеринг». В июле 1916 г. Товарищество Московского автомобильного завода, главными пайщиками которого были известные меценаты и коллекционеры Степан и Сергей Рябушинские, основало с севера Тюфелевой рощи на земле, купленной у П.П. Дервиза, небольшое автопроизводство, ставшее впоследствии основой завода им. Лихачёва.

Все эти фабрики требовали хороших подъездных путей, и П.П. Дервизом была построена промышленная железнодорожная ветка (Лизинская) со станцией Лизино (демонтирована в 1950-х годах): она ответвлялась от ветки Перово-Симоново и, не затрагивая Камер-Коллежского вала, доходила до озёр Постылое и Чёрное за Тюфелевой рощей. В 1903—1908 гг. через Тюфелеву рощу была проведена ветка Окружной железной дороги со станцией Кожухово, а через Москву-реку был построен трёхпролетный мост, названный Алексеевским в честь наследника цесаревича Алексея Николаевича. К 1930 г. от Тюфелевой рощи оставались лишь жалкие остатки, и в это время она окончательно была уничтожена при расширении ЗИЛа.

С ростом предприятий и расширением производств изменялась и Симоновская слобода. Население слободы всего за 10 лет (1892—1902 гг.) увеличилось почти в 5 раз, и она стала приобретать черты городской окраины. В это время граница между городом и уездом по-прежнему проходила по Камер-Коллежскому валу. При этом Симонов монастырь со слободой были отнесены к 3-му участку Рогожской части города, а остальные здешние пригороды к 5-му стану Нагатинской волости.

Подобная ситуация была на руку революционерам, и неудивительно, что в революции 1905 г. здешние рабочие принимали самое активное участие. Постоянным местом их сходок и собраний была выбрана Тюфелева роща. Уже на второй день после получения известия о расстреле демонстрации в Петербурге 9 января 1905 г. здесь начали бастовать. К декабрю вся власть перешла к избранному рабочими районному Совету, и была создана так называемая «Симоновская республика». Всё это способствовало тому, что власти уже в 1906 г. вынуждены были включить эти районы в городскую полицейскую часть (Симоновскую), куда вошли: Кожухово, Малая Симоновская слободка (в районе Лизиного пруда), Лизина слободка (в районе современной Автозаводской площади), Тюфелева роща с заводами. Окончательно же в состав города этот район, как находящийся внутри Окружной железной дороги, вошёл в 1917 г.